Kappa's Lair v5

1. Один поэт писал тексты для песен из 17 слогов.
2. Один парень прокалывал колёса у машин.
3. Один старец поднимал подбородки лунными ночами.
4. Одна бегунья мыла полы на вокзале.

Они все идут по жизни пешком, не носят спортивных костюмов и лиц, и не обжигают языки о быстрый горячий чай и смысл.

Они фотографируют мир, чтобы остановить его, они варят варенье и среди всех животных выбирают улиток (а мастера — грибы).

Каждый из них мечтает жить под маяком.

Фонарь на столбе завидует светлякам, что вьются вокруг, примерно 2 минуты в сутки.

Они не взрослеют.

Все дела они откладывают на завтра. Так и толкают перед собой этот шар как скарабеи, пока не выбросят.

Он носил с собой телефон без симкарты, ждал звонка от Бога.

Он никогда не планировал ничего на завтра, только на послезавтра.

Медленный и светлый как туман.

Сине Эргюн, молодая писательница из Турции, выпустила пару книг очень коротких рассказов. Практически твитов — настолько коротких. Ekşi sözlük-овцы потегали её меткой “dirty realism”. Перевёл сюда один рассказ из первой книги:

Около 5 лет назад я избавил квартиру от CD/DVD. Год назад я затеял такой же проект про бумажные книги. Он близится к завершению, я кратко опишу опыт.

За 15 лет жизни в Москве моя домашняя библиотека выросла примерно до 400 томов, которые суммарно занимали 8 метров книжных полок. Около половины этих книг я так и не прочитал до конца, многие лишь полистал, некоторые прочитал много раз. Такова суровая реальность книжного шоппинга: слишком легка покупка по сравнению с основным книжным действием. Художественной литературы было в районе половины.

Первым шагом стала сортировка, причём в буквальном, компьютерном смысле — не рассортировка на категории, а тупое упорядочивание по фамилии первого автора. В физическом мире это довольно тяжёлая и требовательная к помещению операция. Сначала я разложил все книги на кучи по первой букве фамилии автора. Это сразу заняло всю комнату. Размеры куч получились разные, поэтому некоторые небольшие соседние кучки я соединил. Затем упорядочивал методом вставки каждую кучу, начиная с “А”. Для этого я выкладывал книги на пол вертикально корешками вверх в отсортированный и постоянно растущий ряд, подперев его с торцов. Превратив очередную кучу в такой ряд, я вынимал из его начала готовые стопки книг и выставлял их на полки, заранее установив порядок следования полок друг за другом.

Вся сортировка заняла у меня часов 6 в течение 2 дней. В результате я получил полный шкаф из 6 полок, многие из которых были заполнены в 3 ряда. Это не самая удобная система хранения книг, но она оптимизирована по площади занимаемого пола, а благодаря строгой сортировке позволяет найти любую книгу в течение минуты, даже если приходится вытаскивать часть первых рядов.

Затем я выставил все эти книги на продажу. В Рунете есть два больших букинистических магазина: Libex и Alib. Говорят, что Alib значительно больше, но у него в правилах есть наказание за выставление книг на других площадках. Мои убеждения не позволяют поддерживать подобные методы ведения бизнеса, поэтому я все свои книги выставил на Libex. Цену назначал по нижней границе или по новым изданиям минус 50%. В качестве побочного результата я получил красивый каталог своих книг с обложками, значительную часть информации из которого вводили другие пользователи Libex (на сайте выставляются экземпляры книг, а общий каталог изданий редактируется всеми продавцами).

При вводе каждой книги я скачивал её электронный вариант на известных книжных сайтах. По итогам получилось, что примерно 90% художественных и 60% технических книг уже оцифрованы, и расставаться с бумагой совсем легко. У меня есть мечта оцифровать и выложить пару редких книг самостоятельно, но пока я не смог её продвинуть дальше сканирования.

За год с небольшим на Либексе я выполнил 60 заказов (часто по нескольку книг) и освободил примерно 2-3 метра полок. Кое-что уходило быстро и дорого (самую дорогую книгу я продал за 1500 р). Половину заказов я отправил по почте бандеролями. В качестве компенсации за время общения с почтой я ввёл минимальную сумму на такие заказы. Это означает, что люди были вынуждены пролистывать весь мой каталог и брать к той книге, которую они нашли поиском, ещё что-то интересное “в нагрузку”.

Технические книги на английском языке таким образом вообще не продаются. Несколько штук мне удалось продать на Avito, например новое издание PMBoK, но основную массу я сдал во внутреннюю библиотеку Яндекса. Сотруднику это сделать легко, только пожалуйста, помогайте вносить их в каталог, там много работы, добровольцы не справляются, интернов не хватает.

Ближайшая ко мне районная библиотека в Москве (им. Гагарина на Проспекте Вернадского) по телефону проявила большой интерес к книгам, но когда я принёс несколько, был встречен таким презрением и усталостью на лице сотрудников, которых заставили оторваться от “Одноклассников”, что решил больше к ним не приходить.

Значительную долю оставшейся художественной литературы в хорошем состоянии я отнёс в БФ Созидание. Этот Фонд рассылает книги по маленьким библиотекам небольших населённых пунктов страны. Где ещё принимают книги: раз, два.

Когда я искал, как максимизировать пользу от старых бумажных книг, наткнулся на несколько местечек, которые собирают книги для заключённых. Действительно, тюрьмы — это места, где бумажная книга пока незаменима, а сила воздействия талантливого печатного слова на умы, в особенности молодые и запутавшиеся, хорошо известна. Куда лучше, если заключённые найдут выход в умных книгах, а не в религии, как это часто происходит сейчас. Мне кажется, что пополнение тюремных библиотек это отличное применение старым домашним книгам. Тем не менее, я этой опцией не воспользовался, так как с Фондом “Созидание” оказалось проще связаться.

Сейчас у меня осталось около 2 метров книг. Многие из них ценны мне как памятники моментов, когда я их читал. Остальные — рабочие материалы. Сюда относятся справочники-учебники и книги о моих хобби (много кулинарных книг, книги на турецком языке, книги о метеорологии и рыбалке), а также книги про управление проектами, при чтении которых в электронном виде я засыпаю. Это тяжёлая работа, которую лучше делать с карандашом и за столом, без электронных экранов в пределах досягаемости.

Книги-мементо я планирую упаковать в коробки и отвезти на хранение в далёкие города к родственникам. Всё, что останется, будет жить на двух полках и никогда не размножаться. Новое правило — при покупке новой книги нужно избавиться от одной старой — не позволит этого.

Съездил на один из дней “Дикой Мяты 2015”, самый мокрый и холодный. Очень хорошая организация. В конце дня на поле, где целый день отдыхали тысячи человек молодёжи, не было мусора от слова вообще. Приятно конечно думать, что у “Мяты” особенный контингент, не тот, что ездит на пивные фестивали русского рока, но это не так :)

Все артисты были хороши, но про два выступления есть отдельные мысли.

Трагический сибирский казак, в прошлой жизни русский Джим Моррисон, не самый плохой поэт и экспериментатор русскими словами Дмитрий Ревякин из группы “Калинов Мост” недавно похоронил жену, очень хорошо спел про команданте Яроша, перестал бриться и окончательно натянул на неопрятную шевелюру капюшон худи. Но любим мы его не за это.

На Мяте “Калинов Мост” просто спел свой альбом “Выворотень” 1991 года, причём публично объявив о своих планах. Ну то есть так и сказали, что, мол, друзья, сегодня мы вам сыграем пластинку, которую написали 25 лет назад, называется “Выворотень”. Конечно, другим составом, на дорогих инструментах и в гораздо более профессиональной технике. Почему это удивительно? Да потому что не бывает людей, которым нравится то, что они сделали 25 лет назад :) Либо это огромная лень, либо запредельный профессионализм. Ни в то, ни в другое не верится. Какие есть ещё гипотезы?

Можно было бы понять переосмысление, какую-то derivative работу на основе сочинений своей молодости, но, увы, современную технику игры за таковую считать я не могу.

Можно представить, что Ревякин исполнил идеальный фан-сервис, так хорошо работающий в фестивальной обстановке, когда люди приехали не только ради тебя и им сложно презентовать что-то новое, сложное. Но “Выворотень” для этого не подходит, фанаты этого альбома — ровесники автора, по фестивалям не ездят. Есть новые и куда более известные альбомы, например, “Оружие”.

Возможно, что “Калинов Мост” затеял “чёс” и планирует переиграть для молодых слушателей весь свой каталог. Начали с самого первого студийного альбома. Это стыдно, только если считать себя лучше среднего работника сферы развлечений. Вполне себе работа.

А может быть это, наоборот, был разовый арт-проект. Вывалить на людей, которые приехали поплясать на природе, 45 минут старого молодёжного сибирского рока. Ну примерно как Пинк Флойд в 67-м обливал зрителей мылом на Games for May.

В общем, непонятно, но интересно.

Второе явление, требующее некоторых слов, это большие грузинские звёзды “Мгзавреби”, которых “Мята” привозит во второй раз и которые именно благодаря фестивалю получили в России известность. Уровень этой известности вчера заставил ТекилуДжаззз отложить начало своего выступления, например.

Грузины начали с саундчека длинной в 45 минут (я засёк), во время которого зрители стояли по щиколотку в грязи с зонтами в руках. После него сцена совсем опустела ещё на 15 минут, а затем началось выступление. Тем не менее, я не жалуюсь, а скорее диагностирую новую звёздную величину :)

Упитанный и профессионально небритый солист Гиги высоко прыгал, обильно потел, размахивал руками, сходил со сцены к зрителям, красиво кричал по-грузински на коллег и очень много улыбался. Было видно, что он не очень привык к любви толп, но принимает её абсолютно естественно, как ребёнок, которому большая семья хлопает за стишок, прочитанный с табуретки. Это очаровательное кокетство вкупе с огромным носом, достойным знаменитой карикатуры Куксо на Фрунзика Мкртчяна, стало гвоздём выступления, а может быть и всего фестиваля.

Зрители обожают Мгзавреби. Слава площадке, которая транслировала на пару больших экранов сход Гиги в толпу зрителей с микрофоном. Десятки рук, тянущихся со всех сторон в надежде прикоснуться. Казалось, что его вот-вот подхватят и поднимут. Радостно было видеть, что грузинский язык совсем не явился препятствием к фанатской любви в России. Вот бы теперь узнать, о чём они всё-таки поют. Наверняка же какие-нибудь невероятные глупости :)

Начну издалека, но зато с самого важного. Есть такая универсальная человеческая ценность под названием "свобода". Мы, люди доброй воли, защищаем и насаждаем свободу, потому что каждый человек её заслужил и достоин по праву рождения. Такой постулат, аксиома.

Общественной ценностью свобода стала относительно недавно, когда люди внезапно поняли, что а) человек умнеет, когда он свободен, и б) Самых Умных не бывает. Сообщество свободных, вольных в своём выборе людей всегда придумывает и работает лучше. Ну тоже такой постулат. Общественная свобода не является арифметической суммой личных, так как бывают пересечения, причём сложных конфигураций. Поэтому иногда, скрепя сердце и наступая на горло собственной песне, общество вынуждено ограничивать свободу отдельных членов, если это действие в итоге увеличивает общую свободу. Почему это всегда тяжело и мучительно? Потому что нет простого способа сравнить ценности свобод разных членов общества. Лёшин стул (“свободу сидеть у стола”) нельзя просто отдать Пете, хотя Петя вчетверо умнее. Петя может оказаться злодеем или вообще мудаком.

Тем не менее, иногда такое происходит. Например, суд сажает вора в тюрьму, так как он ограбил банк и ограничил финансовую свободу многих людей. Например, гаишники вводят Правила Дорожного Движения, так как без них на дорогах происходит хаос, водители стоят в пробках, а пешеходы, извините, подавлены. Например, программисты пишут закрытые программы, которые пользователь не может изучить, поменять или скопировать, и не раздают эти программы всем желающим, так как это позволяет программистам брать с пользователей деньги и продолжать писать свои программы вместо того, чтобы уйти в драгдилеры, перестать их писать и таким образом лишить пользователей свободы делать то, что они хотят, с помощью этих программ.

Последний пример подводит меня к сути вопроса. Должны быть веские причины, по которым любая программа становится закрытой, то есть ограничивающей свободу своих пользователей. Это ещё один постулат, который однако требует раскрытия. Ну пусть хотя бы в формате FAQ.

Сначала бывает сложно понять, почему вещь по умолчанию не может быть общедоступной, а программа может и должна. Секрет — в цене копирования. Если вы хотите стул, который есть у меня, то скопировать его будет дико дорого, а если просто взять, то это уже кража. Как же я буду без стула. А программа это, условно, длинное слово, написанное поэтом на салфетке. Копирование займёт у вас 2 секунды, а в результате общественная свобода увеличится, ведь теперь программа есть не только у поэта, но и у вас, вы можете с её помощью делать то, что раньше не могли.

Но автор программы же работал, надо ему компенсировать?

Затраты автора не имеют никакого значения. На уровне общества не существует понятия “компенсировать”. Можно заплатить автору, чтобы он отдал копию своей программы, можно заплатить, чтобы продолжал делать хорошо, а можно заплатить, чтобы другие авторы впредь знали, что если сделать хорошо, то заплатят. Во всех этих случаях происходит увеличение общественной ценности. А компенсация за сделанную работу aka “donate” не работает, потому что в общем случае ценность не увеличивает, а перераспределяет. Не путать с милостыней.

Интересно, что из всех этих размышлений появляется достаточно чёткое, почти формальное понятие об этике. Увеличивать общественную свободу хорошо, а уменьшать — плохо. Например, создавать новые программы обычно хорошо, даже если они закрытые. Ещё очень хорошо при любом удобном случае заменять закрытые программы на открытые. Делать обратное — плохо, неэтично.

Как закрытая, проприетарная программа ограничивает свободу пользователей?

Добрый дядька Черномор Ричард Столлман сформулировал 4 свободы, которых в той или иной степени своих пользователей лишают закрытые (или, “несвободные”, как он их называет) программы. Можно об этом почитать вот тут: https://www.gnu.org/philosophy/free-sw.en.html, а я чуть-чуть раскрою релевантные, на мой взгляд, пункты.

Во-первых, некоторые программы нельзя копировать. Почему это плохо легко понять из элементарного мысленного эксперимента. Ваш добрый друг хочет такую же программу, как у вас. Вы физически можете её скопировать, это будет стоить 1 копейку, не принесёт никому вреда и увеличит общественную ценность. Но лицензия программы запрещает такое копирование и заставляет вас отказать вашему другу. Ещё раз: закрытая программа заставляет вас либо стать преступником, либо не помочь другу. Лицензия, которая требует такого морального выбора, -- плохая. Важно, что желание иметь эту свободу не является призывом к несанкционированному копированию программ. Соблюдать законы нужно. Для того, чтобы не нарушать закон, но избегать дилемм типа вышеприведённой нужно по возможности использовать открытые программы.

Во-вторых, некоторые программы нельзя читать и изменять. Это означает, что сообщество пользователей, в котором есть и квалифицированные программисты, не может выяснить, что именно делает эта программа и не может её исправить или улучшить. Любая программа может содержать ошибку или даже закладку. Пользователь вынужден доверять автору, но в случае открытой программы создать в себе это доверие легче. Мотивы автора прозрачны, риск обнаружения закладок очень высок и так далее. Никуда не деваются такие способы предсказания качества программ, как репутация (то есть знание предыдущих разработок автора), однако при прочих равных условиях про качество закрытой программы известно гораздо меньше. Очевидно, что от отсутствия этой свободы страдают не только программисты, но и все остальные пользователи.

Но что делать, если существующая закрытая программа мало того, что дико полезна, так ещё и уникальна, нет никаких открытых аналогов? Автор ещё и денег за неё хочет! Может, спиратить?

Безусловно, любая полезная программа ценна. Иногда эта ценность перевешивает вред от закрытости. Порог нужно определять самостоятельно. Несанкционировано копировать программы плохо. За буквой запрета тут часто скрывается простая суть: автору программы действительно нужны деньги, чтобы продолжать её делать. В случае уникальной программы не заплатить эти деньги означает увеличить вероятность, что общество лишится той пользы, которую создавала эта программа.

Но ведь закрытая программа может быть быстрее и лучше чем открытая! -- скажет упорный читатель, добравшийся сквозь красноречие^W красноглазие почти до самого конца.

Это чистая правда. Некоторые пользователи могут оценить “скорость”, “дизайн” и “фичи” программ выше, чем свою свободу и свободу своих друзей делать с программами что угодно. Это нормально, экстремизм здесь не нужен и даже вреден. Довольно легко представить себе программу, которая спасает жизни, но является закрытой. Её самостоятельная ценность скорее всего перевешивает любую пользу от открытости. Однако в большом количестве случаев это не так. Неспособность людей разумно оценивать риски, излишний оптимизм, желание доверять на основе первого впечатления широко известны. Также широко распространены заявления как самих авторов закрытых программ, так и пользователей о том, что свобода не нужна! Действительно, свобода сама по себе не является "пользой". В ней заключена возможность, шанс "пользы". Свобода представляет из себя потенциальное свойство, если угодно, обещание "пользы". Возможность делать то, что хочется, необязательно реализуется, а если и да, то почти всегда непредсказуемым образом. Открытость программы не гарантирует никаких пользовательских свойств программы, которые можно непосредственно ощутить сейчас, но как правило приводит к долгой жизни этой программы, снижению рисков для пользователей, высокой гибкости, открытости к внешним интеграциям -- всего этого очень хочется для каждой программы в мире.

На прошедших космопасхальных выходных несколько организаций со сложными названиями организовали на базе МФТИ уникальный хакатон по биоинформатике, а я в нём поучаствовал.

С хакатонами всё сравнительно понятно — формат уже более-менее устоялся, есть опыт и участия, и организации. В пятницу вечером собрали в одном месте сотню пар горящих глаз, раздали задачки, а в воскресенье подвели итоги.

Новизну внесла тематика. Все задачи были от живых практикующих биологов или биоинформатиков, а аудитория участников, если грубо, поровну состояла из классических персонажей ролевых игр: половина — бородатые программисты-гномы в мифриловых свитерах с боевыми четырёхядерными ноутбуками, другая половина — вечно молодые эльфы-биологи в туниках с томами заклинаний под мышкой.

Проекты тоже разделились на два понятных класса — исследования и продукты, но благодаря особой игротехнической магии организаторов в каждом требовались и гномы, и эльфы. Так и случилось.

Я немножко опоздал в пятницу, ехал из Хамовников в Долгопу аж 2 с лишком часа, от чего слегка приуныл и подумывал даже не приходить в субботу вовсе. Однако матёрый сводник Петя Федин привёл меня в один из проектов, представил, и меня мгновенно затянуло.

Следующие два дня мы делали браузер патологических мутаций в обезличенных геномах пациентов по задачке от компании iBinom. Каждый геном представлял из себя полуторагигабайтный текстовый файл с описанием отличий какого-то конкретного человека от референса — искусственно созданного в лабораториях Выбегалло эталонного генома. Эти отличия и есть, если упрощать, мутации, и про многие из них накоплены исследования, в том числе об их связях с болезнями.

Команда у нас собралась довольно большая, нашлись и биологи, и врачи, и бэкендные программисты. Я по менеджерской привычке взялся всё это фасилитировать, а также закрывать пробелы в компетенциях. Так мне пришлось познакомиться с Bootstrap-ом, вспомнить jQuery и впоследствии сделать на всём этом не самый отвратительный фронтенд для рендеринга приходящей с сервера информации о геномах и мутациях.

Соседние команды в большинстве своём занимались магией ещё более высокого уровня. Классифицировали что-то очень важное на двух мощных видеокартах с помощью CUDA, составляли базы данных по препаратам, имеющим эффект борьбы со старением, топологически сортировали большие графы, рисовали филогенетические деревья, а также делали красивые презентации в Prezi. Надеюсь, что описания всех задач опубликуют.

Не буду пытаться станцевать тут об архитектуре состоянии потока, типичном для хороших хакатонов. Достаточно сказать, что во второй день я таки забыл пообедать. Хакатон получился великолепный, точно лучший из тех, где я был.

Кажется, что очень удачно сыграла именно вот эта междисциплинарность. Биологи с программистами скептически обнюхивали друг друга, удивлённо отмечая принадлежность к одному и тому же виду, а также возможность общаться и работать не просто помогая, но и открывая друг другу новые горизонты. Когда за парсингом сложного и грязного файла стоит задача поиска болезни, в сознании проскальзывает игрушечность повседневных задач по оптимизации конверсии аудитории в клики по рекламе. Когда вот эта сложная железка с небольшой сторонней помощью открывает тебе бездны возможностей по мгновенной обработке результатов тысяч экспериментов из тысяч лабораторий по всему миру, это окрыляет, позволяет смелее мечтать и замахиваться на большее.

Безусловно, у биоинформатики большое будущее. Страшная бигфарма вбухивает миллиарды в поиск новых арбидолов и оциллококцинумов, а ощутившие первые признаки старости сорокалетные миллиардеры готовы спустить все свои нефте- и гугло-состояния ради призрачной надежды отодвинуть смерть. Как прекрасно, что это позволяет пытливым эльфам от биологии с помощью деловитых гномов от программирования шире распахивать наши общие двери восприятия :)

Второй подкаст про музыку народов мира, который я записал в апреле 2013 года. Вот остальные выпуски.

Он есть на SoundCloud, а ещё его можно скачать файликом и послушать, например, в машине. Трэклист:

1. Christopher Tin — Baba Yetu
2. Champloose — Don Don Bushi
3. Анна Герман — Słoneczny dzień
4. Panjabi MC — Mundian To Bach Ke
   
5. Mike Oldfield — Sailor’s Hornpipe
6. David Sylvian — Praise
7. Sinead O’Connor — Peggy Gordon
8. Deep Forest — Sweet Lullaby
9. Les Pires — Sovy Nejnye
10. Sa Ding Ding — Xi Carnival
11. Иван Купала — Велик День
12. Pickin’ On Pink Floyd — Time

Почти часовой подкаст про музыку народов мира, который я записал в сентябре 2012 года.

Ещё он есть на SoundCloud, а также в виде простого файла. Ниже трэклист:

1. Nusrat Fateh Ali Khan — Mustt Mustt
2. Инна Желанная — Колодец
3. Carlos Puebla — Un nombre
4. Paul Simon — Diamonds On The Soles Of Her Shoes
5. Julie Fowlis — Thig Am Bata
6. Dance of the Yi People
7. Ananda Shankar — Alma Ata
8. Hilight Tribe — Didge Daz
9. Jesse Cook — Tempest
10. Hedningarna — Vargtimmen
11. Ялла — Голубые купола Самарканда

Единственное интересное, что может сделать человек (человечество) в этой вселенной, -- это немножко навести порядок. Снизить градус энтропии. Всё остальное произойдёт и так, рано или поздно.

Порядок в космосе бывает двух видов -- систематизированные знания о мире и красота. Ну то есть наука и искусство. Если подумать, то любые другие занятия в общей картине космоса ничего не меняют.

Таким образом, безусловно имеет смысл быть настоящим учёным или артистом/художником.

Не всем дано и не всем это приносит счастье, поэтому спустимся на второй уровень: имеет смысл помогать учёным и артистам. Например, зарабатывать им деньги, менеджерить их, кормить их вкусной едой, организовывать им средства связи. Это работа рядом, в непосредственной близости и на благо учёных и художников.

Третий уровень сложен и разнообразен. Например, заниматься бизнесом в общем случае смысла не имеет, но если вы делаете успешный бизнес, на прибыли от которого покупаете картины, то вы немножко помогаете. С другой стороны, ваш бизнес может стать большим, у одного из тысяч ваших сотрудников родится талантливый ребёнок, который создаст новую теорию всего или напишет новую Yesterday. И это станет полезным выхлопом вашей бессмысленной компании про прроизводству мобильных телефонов или рекламных слоганов. Третий уровень -- это уровень конструктивного созидания внутренних людских благ, которые сами по себе имеют нулевую ценность для космоса. Например, сюда относятся все технологии, вся прикладная наука, весь современный интернет, вся промышленность, транспорт, туризм, медицина, чиновники, церкви и так далее. На третьем уровне живёт подавляющее большинство людей.

Есть и четвёртый уровень. Можно в принципе ничего не создавать, а только потреблять. Например работать менеджером по рекламе, а всю зарплату спускать на еду, одежду, отдых в Египте и айфоны. В этом случае вы неявно, через третьи руки, с вероятностью сильно меньше единицы помогаете тем, кто на третьем уровне, помогать тем, кто на втором помогает тем, кто делает что-то осмысленное на первом. Помогаете тем, что платите.

Таким образом с некоторой вероятностью, почти любое занятие может быть полезным в космическом масштабе. Но рационально думать а) о вероятностях, б) о вреде.

Пример вреда: делать удобный продукт, который позволит людям эффективно заниматься бесполезным занятием. Компьютерная игра, социальная сеть, телевизор, новый сорт пива, кредитный продукт в банке. Ваш вредный продукт может заработать много денег и этим принести со своего четвёртого уровня 2 йоты пользы, но вред от того, что талантливый ребёнок строит на айфоне ферму из пикселей, а не учит физику, перекроет эту пользу тысячератно.

Пример низкой вероятности: обычный взрослый человек с третьего уровня скорее всего уже не сможет сам стать учёным или художником. Если вы такой человек, а ваши дети уже подросли и идут по вашим стопам, то есть не попадают на первый уровень, то вы едва ли очень полезны. Слишком много коэффициентов меньше единицы между вашими усилиями и реальной пользой. Можно успокаивать себя тем, что почти ноль это ещё не ноль и что не всем же дано, но, откровенно говоря, почти ноль умножить на ещё один почти ноль уже равно ноль. Гомеопатия не работает.

Короткий фантастический рассказ Джастины Робсон, который NewScientist зачем-то спрятал за paywall.

One Shot by Justina Robson

Letter from J. Yolanda Baron to The Crystal Corporation

Dear Sirs,

I am Janet Yolanda Baron, of the Riverside Barons, number eight in
line. As the sole owner and keeper of the Baron germline deeds I am
writing to formally request that you return all records and frozen
clone materials to myself at your earliest convenience as I do not
require further clones to extend the lifetime passage of our
particular iteration of The Code.

My lawyer informs me that you will require a witnessed authorisation
of reasons for this decision before you consign the germline to me
because our contracts specifically state that you may not release
materials which might be subject to future lawsuits based upon their
viability and the size of the estate to which any unliving
individuals might have been entitled. I therefore enclose a legal
document which confirms my intention to destroy the Yolanda Baron
germline for reproductive and all other purposes.

This indemnifies you against the so-called "death angel" action by
which my surviving relatives might require you to create yet another
monozygotic twin of the late Yolanda Baron. The laws governing
"unfulfilled individual temporally extended clone experiences" are
notoriously difficult, I understand. (I refer to Dwayne vs Crystal
Corporation in which you were sued successfully for 'unpropagated
actualisation leading to a permanent cessation of experience and
evolutionary progress for the Dwayne Cortez germline'). I don't want
that crap to follow another Yolanda Baron around like poor Dwayne
Cortez. Look what happened to him.

Whilst I myself have been protected by the law I must remark that my
decision has been taken precisely because I have no faith that
anything of my experience could be of use to any future "iterations"
of the Baron line. Previous Barons: P. Yolanda, M. Yolanda, A.
Yolanda and Z. Yolanda have all left exhaustively detailed records
of their lifetime experiences and although I find some interesting
notes and entertainment within them I have yet to discern anything
that looks to me like a forward step of personal growth beyond the
ordinary changes of a human span. Whilst they might have been
sisters to me, I feel no sense of identity with them, despite our
obvious and extensive physical resemblances and a few preferences
for salty foods and hot climates.

M. Yolanda Baron herself contemplated a similar action although she
did not carry it out and passed it on for another four generations.
I am grateful to her, but at the same time being a clone with so
much expected of me has been a great burden. As I am shortly to
succumb to the inevitable failures of the body that are the Baron
lot (bronchitis, pneumonia, some kind of heart seizure no doubt) I
feel that it is time to call it a day for the Yolanda Barons. It
isn't as if there aren't plenty of one-shotters around to make up
the numbers.

Sincerely,

J. Yolanda Baron (8)